Вестерн о плохих аболиционистах: Дорога на Санта-Фе (1940)

Желая продолжить кассовый успех “Додж-Сити” и “Вирджиния-Сити”, Джек Уорнер, глава по производству студии Warner Bros., заказал сценаристу названных фильмов Роберту Бакнеру новый вестерн. Это должна была быть история о том, как прокладывали железную дорогу в Канзасе. Событие пришлось на 1857 г., а для Канзаса это было время жесткого противостояния аболиционистов и рабовладельцев. Поэтому Бакнер сразу попросил главу студии разрешить сосредоточиться на фигуре Джона Брауна и том, что историки позднее назвали “кровоточащим Канзасом”. Джек Уорнер дал добро:” Отлично, пиши. Мы сделаем из су..ина сына злодея.”

Что имел Уорнер против Брауна такое, что велел нарисовать его черными красками, непонятно. Однако, Бакнер постарался на славу. Вместо вестерна о железнодорожниках Канзаса получилась история аболиционистов Брауна, которые устраивают беспорядки и рейды на добропорядочных рабовладельцев. Собственно, железной дороги в фильме минимум, ею лента только начинается, а затем следуют приключения выпускников военной академии Вест-Поинт на равнинах Канзаса и везде по пути следования злобных борцов с рабством.

Для того, чтобы усилить легендарный настрой картины, Бакнер вывел в качестве положительных героев будущих генералов Гражданской войны – Дж.Е.Б. Стюарта, Джорджа Армстронга Кастера, Джеймса Лонгстрита, Фила Шеридана, Джорджа Пикетта и Джона Худа. По сценарию получалось, что они учились в Вест Поинте одновременно, да и служить отправились чуть ли не всем выпуском в Канзас. Разумеется, это расходится с исторической правдой. И когда рукопись попала в руки Герману Лиссо, историку Вест Поинта, у него долго не было слов, чтобы описать свои впечатления от прочитанного. Потом он сказал: “Я так понимаю, у вас проблема… Если еще не поздно переписать сценарий, я думаю, что мы могли бы подыскать вам имена кадетов, менее известных, разумеется, но закончивших курс около 1854 г.”

Кинематографистам это было совершенно не нужно. Уровень исторических знаний подавляющего большинства зрителей был настолько низок, что лишь славные имена занимали в их мозгах хоть какое-нибудь место. Даты и детали реальных событий не являлись широко известными. Лишь пара моментов, отмеченных консультантом, была учтена. Генерала Джорджа МакКлеллана убрали из сценария, поскольку он в те годы вообще не был в армии. И переработали часть, где Генри Уард Бичер, прогрессивный реформатор, брат Гарриет Бичер Стоу, написавшей “Хижину дяди Тома”, финансирует рейд Брауна на Харперс Ферри. Такой выдумкой вполне могли возмутиться потомки Бичера, и студия точно проиграла бы им в суде.

Для съёмок нового вестерна, который назвали “Дорога на Санта-Фе”, пригласили Майкла Кёртица, того же самого режиссера, который сделал предыдущие кассовые вестерны “Додж-Сити” и “Вирджиния-Сити”. В мае 1940-го он провел недельный отпуск в Нью-Йорке и был полон сил возобновить работу в Голливуде. Чтобы войти в тему, Кёртиц попросил у Лиссо толстый антикварный том “Истории Санта-Фе” Гленна Дэнфорда Брэдли. Каким-то образом режиссер умудрился его потерять, чем поставил историка в затруднительное положение, поскольку тот взял книгу взаймы у какого-то важного чиновника из железнодорожной компании. Как решилась эта ситуация достоверно неизвестно, но Кёртиц явно махнул рукой на историчность фильма, возможно, посчитав потерю исторической подсказки знаком свыше.

Главную роль, разумеется, отдали Эроллу Флинну, звезде “Додж-Сити” и “Вирджиния-Сити”. Он сыграл Дж.Е.Б. Стюарта, который всеми силами старается остановить кровожадного Брауна. Хотя и центральный в фильме, главный положительный персонаж был невыразительным и непримечательным. Он чаще других персонажей этого фильма появлялся на экране, но всё равно значительно реже, чем герои, которых ранее играл Флинн. Режиссер так составил график съемок, что в первые четыре съёмочных дня звезда вообще не была нужна на площадке. Почувствовав, что обходятся без него, Флинн пришёл в ярость. Он ворвался в кабинет главного продюсера студии Хэла Уоллиса с требованием дать ему другую роль. По словам актера Стюарт – оказался слишком незначительным персонажем для звезды масштаба Флинна. Продюсер успокоил актера, прочитал с ним сценарий, отметив места, где действует Стюарт и обещал добавить дополнительные сцены.

Роль Кастера, по фильму лучшего друга Стюарта, досталась Рональду Рейгану. Тот был покладистым, профессиональным актером, год от года карабкавшимся на голливудский небосклон. Участие в фильме первой величины с такой звездой, как Флинн, в принципе было достижением. Однако нельзя сказать, что Рейган хорошо поладил с именитым коллегой. Позднее он написал: “Эррол был странным человеком, очень неуверенным в себе, причём, напрасно. Он был прекрасным элементом фабрики грёз, привлекательным, обаятельным и уверенным, что является никудышным актёром. В результате он ежеминутно переживал из-за сцен с другими актёрами и их местах на экране по сравнению со своим. Он будто совершенно не знал какое ошеломительное впечатление на зрителей производит одним своим видом.”

Главного негодяя – Джона Брауна – сыграл Раймонд Мэйси. Следует отметить, режиссер не ошибся с выбором: образ получился по-настоящему злодейским. Актер мастерски изобразил реального психопата с жаждой к разрушению. Хотя фильм считался лентой с Эрролом Флинном, многим он запомнился именно по Раймонду Мэйси.

В сценарии, как положено, прописали романтическую женскую роль. “Кит Карсон” Холлидей сыграла Оливия Де Хэвилленд. Вероятно, исполнение роли любимой девушки главного героя 39-и летней Мириам Хопкинс в “Вирджиния-Сити” мало кому понравилось, и решили вернуться к актрисе из “Додж-Сити”. Тем более между Флинном и де Хэвилленд была некая “химия”, так что они замечательно взаимодействовали на экране. Следует отметить, что главная женская роль в “Дороге на Санта Фе” еще менее примечательна чем главная мужская, поэтому для актрисы она стала проходной.

В качестве комического элемента в сценарий добавили Текса Белла и Винди Броди. Роли специально написали для Алана Хэйла и Гвинна “Большого Мальчика” Уильямса, запомнившихся зрителям по предыдущим вестернам с Флинном. Ни в одном другому фильме они не смотрятся настолько надоедливыми, как в этом. Им просто нечего играть, а их персонажи и комические сцены не к месту.

Съёмки начались в середине июля и закончились к сентябрю. Кроме железнодорожных эпизодов, снимавшихся в Модесто, остальное было снято на ранчо студии Уорнеров, в его окрестностях – долине Сан Фернандо – и в павильонах.

Поскольку Кёртиц видел насколько слаб и неестественен сценарий, а бороться за его переделку у него не было ни сил, ни желания, он отнесся к фильму как к непритязательной поделке. По свидетельствам очевидцев, он был расслаблен и в основном заботился о том, чтобы не сбивался график съёмок.

Когда снимали эпизод с Аланам Бакстером, игравшим одного из сыновей Джона Брауна, всё время что-то не получалось. Кёртиц вспыхнул: “В чём дело? Думаешь, я буду тратить весь день на это? Нужно переходить к сценам с парнями из трущоб.” Парнями из трущоб режиссер называл лубочные образы кадетов Вест Поинта. На тех сценах он тоже не церемонился, работая по принципу “лучшее враг хорошего”.

Лишь раз режиссер зациклился на пересъёмке сцены. Вот что вспоминал об этом Джин Рейнольдс, арендованный Уорнерами у Metro-Goldwyn-Mayer (MGM) и исполнивший роль младшего сына Брауна, который ничего общего не хочет иметь с отцом и страдает из-за этого. “Это были кадры с караваном повозок… и Кёртиц был у камеры, установленной на тележке, которую буксировал грузовик. И он орал на меня: “Ты же крупная шишка из MGM!”, он пытался заставить меня выжать из сцены всё возможное, и мы делали дубли три раза, пока он не удовлетворился. Это оказался позитивный опыт, я чувствовал, что наконец мне что-то удалось. Но это также и ранило… Его способ добиться от тебя, того что ему надо, заключался во фразе: “Ах, Боже, что ты делаешь? Ну, изобрази же что-нибудь!””

Проблемы на площадке, как обычно, создавал в основном Эррол Флинн. Он постоянно вмешивался со своими советами, как лучше снять ту или иную мизансцену. При несогласии с его точкой зрения закатывал скандалы. Роберт Феллоус, ассоциативный продюсер, так вспоминал звезду фильма:” Он предварял каждое заявление словами, что пытается сделать как лучше, и разражался тирадой критики этой картины и всех картин, в которых он снимался на натуре. Он отказывался являться на площадку в поздние вечерние часы и работать ночью.”

Во время съемок одной из ночных сцен, когда все были измотаны и хотели идти домой, Кёртиц потребовал сделать последний дубль. Флинн внезапно заявил: «Спокойной ночи, мальчики. Я ухожу». Де Хэвилленд была ошеломлена его бесцеремонностью, ведь ей, как и другим, пришлось провести более двух ночных часов, готовясь к сцене. Она подошла к Флинну и сказала: «Не мог бы ты закончить этот кадр, так что бы нам не пришлось работать снова завтра ночью?» Флинн отказал партнёрше, возможно, полагая, что ее послал в качестве эмиссара доброй воли Кёртиц.

В конце концов, дошло до того, что Хэл Уоллис и Джек Уорнер обсуждали вопрос обращения в Гильдию Киноактеров с заявлением о неподобающем поведении Флинна. Шла речь о приостановке действия его контракта в связи с нарушениями. Потом всё-таки удалось загладить страсти.

Во многом, вероятно, благодаря тому, что на этих съемках Майкл Кёртиц не лез в бутылку и был сравнительно покладист. Особенно, когда на площадке находились посторонние. Однажды снимали сцену, где Джон Браун сдается Стюарту, и на площадке присутствовала журналистка. Кёртиц вышел к ней, ухмыляясь: “Ну, как вам эти засранцы?” Когда журналистка выразила сожаление, что все прошло так гладко, что она не смогла стать свидетельницей взрывного характера режиссера, которым он знаменит, Кёртиц рассмеялся и сказал:” Это всё россказни… На самом деле, я очень милый. Разве не так, Эррол-конфетка?” Проходивший мимо Флинн коротко ответил: “Ты – милый засранец, конфетка Майк.”

По-настоящему смешной случай произошел на этих съемках только один раз. В одной из сцен стулом должны были вышибить окно. Как положено, реквизиторы приготовили подпиленную мебель. Однако на первом дубле стул не разбил окна, а развалился при ударе о него на куски. Тогда, не ставя никого в известность, Кёртиц подменил стул на настоящий. Во втором дубле стул так хорошо ударил по декорации, что вместе с окном обрушил кусок стены.

Кроме того, “Дорога на Санта-Фе” является источником особенно загадочной кинематографической байки. Ходят слухи, что во вступительной сцене, когда Роберт Ли и Фил Шеридан наблюдают за выпускным в Вест-Пойнте, и на заднем плане проезжает автомобиль, это не случайность. За рулём был Флинн. Любитель пранка, он хотел погубить дубль Кёртица. Если это правда (а Флинн был на такое способен), шутка, кажется, не получилась, потому что по необъяснимым причинам сцена осталась в окончательном варианте ленты. Любой, кто смотрит фильм, может отчетливо видеть, как автомобиль едет по дороге, усаженной деревьями

В середине сентября 1940-го года отснятые материалы отправились в монтажную. У Хэла Уоллиса появился к ним ряд претензий. В частности, он был недоволен неграми. Вообще, фильм у Кёртица получился явно расистским, неоднократно напоминающим о неполноценности чернокожих. Но Уоллиса взволновало не это. В записке режиссеру он написал о сцене, где Браун объявляет рабам, что они теперь свободны: “Они встают и начинают петь, и звучит это как хор Хола Джонсона с гармоничными красивыми голосами…а это ведь кучка старых ниггеров, получивших свободу. Выглядит так театрально и так лживо, что губит сцену.”

Более серьёзные претензии были к финалу ленты. Уоллис предложил вырезать сцену повешения Джона Брауна. Бакнер и Кёртиц отреагировали весьма резко: “Что такое “Дорога на Санта Фе”, честно говоря, как не история Джона Брауна? Это то, что отличает её от обычного вестерна. Мы должны показать конец Джона Брауна.” Режиссер и сценарист сумели отстоять свою точку зрения, и картина вышла со сценой казни. Правда, финальным эпизодом оказалась свадьбы главного героя и главной героини на фоне чудесным образом появляющегося поезда. Всё-таки изначально лента должна была быть о железной дороге.

Мировая премьера “Дороги на Санта Фе” состоялась 13-го декабря. По сложившейся традиции для высокобюджетных вестернов Warner Bros. она прошла в городе эпониме – Санта Фе. Туда прибыл поезд с голливудскими звездами и прошли торжественные обеды и парады.

Критики встретили новый вестерн не слишком доброжелательно. Они заметили его антиисторичность. Особенно ополчились на винтовки с рычажным перезаряжанием скобой Генри, которые использовали бойцы Брауна. Разумеется. в то время такого оружия быть не могло. Не понравилась и битва за Харперс Ферри, которую Кёртиц снял с размахом достойным ключевых сражений Гражданской войны. А пантеон кадетов-будущих генералов просто ввел многих в недоумение.

Кэйт Холлидей, внучка Кита Карсона Холлидея, опубликовала статью про исторические неточности фильма. В частности, она заявила: “То, что вы увидите на экране, будет волнующим, вдохновляющим и трогательным. Но это не история. Warner Bros. экранизировали скорее отзвуки, чем факты». Холлидей больше всего беспокоили неточности в характеристиках ее родственников. Один из персонажей, Чарльз «Боб» Холлидей, сыгранный в фильме Уильямом Ландиганом, был еще жив в 1940-м году и жил в Сакраменто, Калифорния. Warner Bros. поспешила заявить, что персонаж Ландигана выдумка. В рекламных материалах фильма имя персонажа стали писать, как «Хэллидей».

Однако простым зрителям фильм понравился. Он принес прибыль почти в полтора миллиона долларов. Джек Уорнер добился своего, получив очередной хит, вошедший в историю кинематографа как первый фильм о Джоне Брауне.

(с) Свен Железнов

Также читайте:

Если бы Тулуз-Лотрек снимал американские вестерны: “Чертовка в розовом трико” (1960)

Хоакин Мурьета на экране: “Робин Гуд из Эльдорадо” (1936)

Ковбои и их подопечные: вестерн “Крутые мужчины” (1955)

Вестерн о золоте конфедератов: “Вирджиния-Сити” (1940)

Вестерн о великом шоумене: “Баффало Билл” (1944)

Вестерн, который должен был рассказать историю Уайата Эрпа: “Додж-Сити” (1939)

Вестерн о злых железнодорожниках: “Джесси Джеймс” (1939)

Революция – это как большая любовь: вестерн “Профессионалы” (1966)