Трагедия Ирины Метлицкой: последнее желание актрисы с самыми грустными глазами на свете

Её биография напоминает фильм, где вместо титров — ледяное мерцание Арктики, а вместо фанфар — лёгкий скрежет ложки о стаканчик с пломбиром. Ирина Метлицкая умела останавливать время: холодным взглядом, идеальной паузой, отточенной до молекул репликой. Но под северной коркой жила лавина: стальная воля, драйв «надо-быть-лучше-других» и редкая честность перед собой и другими людьми.

Детство среди арктических ветров и никакой случайности

Северодвинск конца 1960 годов — не лучшее место для исполнения любой мечты. В коммуналке облупленные обои, старая кровать, обшарпанная плита. «Мне просто было стыдно» — признавалась Ирина много лет спустя, вспоминая, как прятала бедность за учебниками физики и математики. Ровесники считали её заносчивой, но это была эмоциональная броня, а не высокомерие.

Поворот случился в 11 классе: в класс заглянул Игорь Добролюбов и сразу выбрал девочку с самыми грустными глазами на свете для эпизода в фильме «Расписание на послезавтра». На съёмочной площадке Метлицкая наблюдала, как играют Олег Даль и Маргарита Терехова, — и поняла: формулы скорости света можно поменять на скорость перевоплощения.

«Метла» и ледяной свет Щуки

В Щукинском училище за жёсткие ответы и прямую посадку Метлицкая получила кличку «Метла» — «смельчаков попасть под её холодный душ не находилось», вспоминала однокурсница Елена Казаринова. На четвёртом курсе «Снежную королеву» берут в труппу «Современника», а после её дебюта Олег Табаков, привыкший к чудесам, растерянно признавался: «Она вышла и ушла, а я до сих пор ощущаю этот свет». Кино раскрыло её темперамент: хрустальная беззащитность и порох в глазах. В «Куколке» она — эталон чистоты, в «Палаче» — женщина-вулкан, готовая взорваться тишиной. Режиссёры ценили сочетание математической точности и эмпатической глубины: реплику Ирина могла переделывать часами, пока не поймёт, где скрытая та самая эмоциональная точка.

Минский вояж и болезнь, о которой все догадывались

На гастролях в Минске, где прошли её школьные годы, Ирина встретила режиссёра Сергея Газарова. В театральных кулуарах шептались: «лысеющий азербайджанец» — не пара неприступной звезде. Но для неё он стал «землёй под ногами». Родились двое сыновей, а сама актриса жила в плотном графике съёмок и спектаклей, успевая «быть дома к сказке перед сном».

Диагноз «острый лейкоз» Метлицкая приняла без истерики и скрывала от публики. На съёмках «Чёрной вуали» тяжёлый грим закрывал резкую худобу, накладные локоны — выпавшие волосы. «Она была весела, делала дубли без устали», — позже вспоминал её партнёр Сергей Маковецкий. Коллеги догадывались о недуге только по внутреннему свечению, которое было ярче всех ламп мира.

Роковая ложка пломбира

В последний месяц она почти не вставала с кровати. И однажды вдруг заявила: «Сгоняй за пломбиром, мухой!». Муж Сергей принес вафельный стаканчик с мороженым, Ирина съела одну ложку, улыбнулась и навсегда закрыла глаза. Финальный кадр, снятый самой жизнью, и будто режиссёр крикнул: «Стоп. Снято». Метлицкая ушла из жизни в 1997 году — ей было всего лишь 35. Но в каждом кадр или видеозаписи в ней можно увидеть ту самую скромную девочку из Северодвинска, которая превратила стыд за облупленные обои в холодный огонь в глазах на пути к искусству. А ложка пломбира стала идеальной точкой в пьесе о том, как вопреки всему можно оставаться свободной — даже на последнем издыхании.